18 июня 1812 года родился писатель Иван Гончаров.

Личное дело

Иван Александрович Гончаров (1812 – 1891) родился в Симбирске. Отец – Александр Иванович, зажиточный купец, хлеботорговец и владелец свечного завода – умер, когда мальчику было семь лет. Воспитанием детей занимались мать Авдотья Матвеевна, урожденная Шахторина, и крестный Николай Трегубов – отставной моряк, который много рассказывал мальчику о морских плаваниях, и будущий писатель «жадно поглощал его рассказы и зачитывался путешествиями». С 1820 по лето 1822 года Иван Гончаров обучался в частном пансионе, а потом мать устроила его с братом в Московское коммерческое училище. Он проучился там восемь лет, но в конце концов смог убедить мать, что выбранное поприще ему не подходит, и в 1830 году был отчислен из училища,в а в августе 1831 года поступил на словесное отделение Московского университета. В годы учебы в университете сложилось увлечение Гончарова литературой.

Окончив университет, Гончаров в июле 1834 года уехал в Симбирск, где до весны 1835 служил секретарем канцелярии губернатора А. М. Загряжского. Затем Гончаров поселился в Петербурге, где стал переводчиком в департаменте внешней торговли Министерства финансов. Свободное время Гончаров отдавал литературным занятиям, но не решался публиковать свои произведения и топил печь «кипами исписанной бумаги».

В 1844 году у Гончарова появился замысел будущего романа «Обыкновенная история». В 1845 году в доме Майковых Гончаров читает вслух первую часть романа, которую затем прочли и одобрили М. А. Языков и Н. А. Некрасов. В 1846 году книга была закончена, и Гончаров «с ужасным волнением» попросил прочесть «Обыкновенную историю» Виссариона Белинского. Белинский, по словам И. И. Панаева, «был в восторге от нового таланта, выступившего так блистательно». Роман был напечатан в 1847 году в журнале «Современник», а на следующий год вышел отдельным изданием. После успеха «Обыкновенной истории» Гончаров решается напечатать очерк из чиновничьего быта «Иван Савич Поджабрин», а также анонимно опубликовал фельетоны «Светский человек», «Письма столичного друга к провинциальному жениху» и некролог «В.Н.Майков». В 1847 году у Гончарова появился план романа «Обломов», а в 1849 в «Литературном сборнике с иллюстрациями» была напечатана глава «Сон Обломова» с подзаголовком «Эпизод из неконченного романа».

Летом 1849 года Гончаров уехал в отпуск в Симбирск, планируя дописать роман. Однако работа шла тяжело. В Симбирске, работая над вторым романом, Гончаров также задумал еще одно произведение – будущий «Обрыв». В 1852 году Гончаров решает поступить секретарем к отправлявшемуся в кругосветное плавание адмиралу «Путятину». В октябре 1852 года он отправился в путь на фрегате «Паллада». Побывал в Англии, Южной Африке, на острове Ява, в Сингапуре, Гонконге, Китае, Японии. Начавшаяся Крымская война изменила планы адмирала Евфимия Путятина. Фрегат вдоль берегов Кореи поднялся к устью Амура. Гончарова по его просьбе перевели на шхуну «Восток», которая доставила его в порт Аян на берегу Охотского моря. Оттуда он вернулся в Петербург, проехав всю Сибирь и европейскую часть России. Путевые очерки Гончарова сначала печатались по отдельности в разных журналах, а в 1858 году вышли книгой под названием «Фрегат «Паллада»». В марте 1856 года Иван Гончаров становится цензором Петербургского цензурного комитета. При этом у него была возможность ежегодно летом уезжать в длительный заграничный отпуск. В первый из таких отпусков, летом 1857 года, Гончаров в Мариенбаде за семь недель завершает роман «Обломов». С 1863 года он служит в Совете по делам книгопечатания и в Совете Главного управления по делам печати и, в качестве “цензора цензоров”, курирует ряд периодических изданий. С декабря 1857 по весну 1858 года Гончаров, сохраняя должность цензора, преподавал русскую словесность цесаревичу Николаю Александровичу. В 1869 году вышел в свет третий роман Гончарова – «Обрыв». До этого писатель публиковал отрывки из романа (с подзаголовком «Эпизоды из жизни Райского»): «Софья Николаевна Беловодова», «Бабушка», «Портрет». В конце жизни Гончаров написал статью «Мильон терзаний» – критический разбор комедии «Горе от ума», а также очерки «Из воспоминаний и рассказов о морском плавании» (позднее печатались под названием «Через двадцать лет»), «Литературный вечер», «Слуги старого века», мемуары «В университете», «Заметки о личности Белинского», «На родине». Умер Иван Александрович Гончаров 15 сентября 1891 года.

Чем знаменит

Если «Обыкновенная история» сделала Гончарова популярным литератором, то роман «Обломов» поставил его в ряд крупнейших русских писателей. Тургенев заметил: «Пока останется хоть один русский — до тех пор будут помнить Обломова», а Лев Толстой писал: «Обломов — капитальнейшая вещь, какой давно, давно не было. Скажите Гончарову, что я в восторге от Обломова и перечитываю его еще раз. Но что приятнее ему будет — это, что Обломов имеет успех не случайный, не с треском, а здоровый, капитальный и невременный в настоящей публике». Илья Ильич Обломов стал одним из «вечных типов» русской литературы. И сразу после выхода романа он начал получать самые различные оценки. Николай Добролюбов  статье «Что такое обломовщина?» говорил о барской психологии Обломова, выросшей на почве крепостничества психологии главного героя. Славянофилы со своей стороны выступили с апологией Обломовки, которая представлялась им поэтическим, «полным, художнически созданным миром, влекущим… неодолимо в свой очарованный круг».

О чем надо знать

Иван Гончаров

Бурную полемику вызвал и роман «Обрыв». Либеральные журналы оценили его отрицательно, публикуя рецензии под заглавиями: «Талантливая бесталанность», «Старая правда», «Псевдоновая героиня», «Уличная философия». Консерваторы же упрекали Гончарова в излишней симпатии к нигилистам. В отличие от авторов «антинигилистических» романов 1860-х годов, Гончаров не делал из своего героя нигилиста Марка Волохова карикатуру. Напротив, Марк был показан как интересный и во многом привлекательный человек. Гончаров дважды пытался объяснить свою позицию в статьях «Предисловие к роману “Обрыв”» и «Намерения, задачи и идеи романа “Обрыв”», но так и не опубликовал их. Только через десять лет после публикации романа, в “критических заметках” «Лучше поздно, чем никогда» Гончаров рассказал о своем отношении к критике романа и о понимании всех трех романов как трилогии. «Все они связаны одною общею нитью, одною последовательною идеею — перехода от одной эпохи русской жизни, которую я пережил, к другой…» — писал он.

Прямая речь

«Автор не имеет ни малейшей охоты что бы то ни было обличать в Обломовке; ни на один угол картины не наложены более густые или более светлые краски; одинаково освещенная, она стоит пред зрителем, как живая, во всей выпуклости своих изумительно схваченных деталей. Не эти, однако, эпические совершенства были причиной потрясающего впечатления, которое в свое время произвел «Обломов». Тайна его успеха — в условиях той эпохи, в том страстном и единодушном желании порвать всякие связи с ненавистным прошлым, которым характеризуются годы, непосредственно следующие за Крымской кампанией. Нужно было яркое воплощение нашей апатии, нужна была кличка для обозначения нашей дореформенной инертности и косности — и она быстро вошла во всеобщий обиход, как только Добролюбов ее сформулировал в своей знаменитой статье: «Что такое обломовщина». Современные свидетельства сводятся к тому, что решительно всякий усматривал в себе элементы «обломовщины»; всем казалось, что найдено объяснение несовершенств нашего общественного строя, всякий с ужасом отворачивался от перспективы столь же бесплодно и бесславно пройти жизненное поприще, как герой Гончаровского романа; всякий давал клятву истребить в себе все следы этого сходства. В противовес Обломову Гончаров вывел немца Штольца. В своей авторской исповеди Гончаров сознался, что Штольц — лицо не совсем удачное. «Образ Штольца, — говорит он, — бледен, не реален, не живой, а просто идея». Нужно прибавить, что идея, представителем которой является Штольц, — уродлива. Нельзя устроителя своей фортуны возводить в идеал. Всякая тонко-чувствующая женщина, какою, несомненно, является Ольга, наверно, сумела бы распознать, что в лености Обломова во сто раз больше душевных сокровищ, достойных самой горячей любви, чем в суетном, самодовольном филистерстве Штольца».

Семен Венгеров

«Гончаров не просто объективно изображает пространство, пересекаемое фрегатом, совершающим кругосветное путешествие из Петербурга во Владивосток,— он декларирует, что интерес к разнообразию культур, открытость «чужому» есть реальная специфика русского сознания. При этом впечатление повествователя, наблюдающего чужой для него мир, пересекается с впечатлениями других людей — например, матросов. Итак, пространство, в которое нас вводит автор, с одной стороны, меняется по мере того, как «Паллада» проделывает свой морской путь, и одновременно все время дается в пересечении точек зрения различных его наблюдателей. Так, Гончаров утверждает, что матрос, пересекающий на корабле почти весь земной шар, находится в «неизменном», малом пространстве палубы или каюты и в неизменном окружении не только все тех же моряков, но даже той же самой корабельной собачки. <…> Пространство корабля на глобусе культуры как бы олицетворяет собой Россию с двойной разделенностью: на мир матросов и морских офицеров. Это пространство перемещается из мира западного в мир восточный, в обоих случаях сохраняя и свою специфику, и способность понимать внешнее пространство, не будучи от него отгороженным. В это пространство включен ещё и путешественник, как бы объединяющий все пространства — ибо он внутренне отождествлен с любым из них. Он дает как бы высшую точку зрения культуры».

Юрий Лотман

«Те, кто встречал лишь изредка Гончарова или предполагал найти в нем живое воплощение одного из его наиболее ярких образов, охотно отождествляли его с Обломовым,— тем более что его грузная фигура, медлительная походка и спокойный, слегка апатичный взор красивых серо-голубых глаз давали к этому некоторый повод. Но в действительности это было не так. Под спокойным обличьем Гончарова укрывалась от нескромных или назойливо-любопытных глаз тревожная душа. Главных свойств Обломова — задумчивой лени и ленивого безделья — в Иване Александровиче не было и следа. Весь зрелый период своей жизни он был большим тружеником. Его переписка могла бы составить целые томы, так как он вел корреспонденцию с близкими знакомыми часто и аккуратно, причем письма его представляют прекрасные образцы этого эпистолярного рода, который был привычен людям тридцатых и сороковых годов. Это была неторопливая беседа человека, который не только хочет подробно и искренно поделиться своими мыслями и чувствами и рассказать о том, что с ним происходит, но и вызвать своего собеседника рядом вопросов участливого внимания и мирных шуток на такое же повествование. Современный человек почти уже не знает подобных писем».

Анатолий Кони

11 фактов об Иване Гончарове

Первой публикацией Гончарова стали переведенные им две главы из романа Эжена Сю «Атар-Гюль», напечатанные в пятнадцатом номере журнала «Телескоп» за 1832 год.
В первые годы жизни в Петербурге Гончаров преподавал русскую словесность и латынь сыновьям академика живописи Н. А. Майкова Аполлону и Валериану, будущим поэту и критику. Майковы выпускали рукописный журнал, на страницах которого появились и произведения Гончарова: стихотворения и повести «Лихая болесть» и «Счастливая ошибка».
Прототипом Ольги Ильинской называют Елизавету Толстую или Екатерину Майкову.
Многие литераторы упрекали Гончарова за то, что он служит в цензуре. Герцен резко отозвался об этом в заметках «Необыкновенная история о ценсоре Гон-ча-ро из Ши-Пан-Ху».
Работая в цензурном ведомстве, Гончаров добился публикации некоторых ранее запрещенных произведений Лермонтова. Также содействовал появлению в печати некоторых произведений Некрасова, Тургенева (в том числе «Записок охотника»), Помяловского, Достоевского, Писемского.
В 1855 году Гончаров рассказал своему близкому другу Ивану Тургеневу о замысле романа «Обрыв» и посвятил в детали будущей книги. Впоследствии Гончаров заподозрил, что Тургенев использовал его идею в романах «Дворянское гнездо» и «Накануне». Ссора чуть не закончилась дуэлью. В марте 1860 года был собран “третейский суд”, который пришел к выводу: «…произведения Тургенева и Гончарова, как возникшие на одной и той же русской почве, должны были тем самым иметь несколько схожих положений, случайно совпадать в некоторых мыслях и выражениях, что оправдывает и извиняет обе стороны».
В 1860 году Гончаров был избран членом-корреспондентом Академии Наук по отделению языка и словесности.
К пятидесятилетию Гончаров получил письмо от русских женщин (более тысячи подписей). Читательницы сообщали ему: «Читая Вас, не только наслаждаешься, но и учишься: — у Бабушки, житейской мудрости; — у Ольги, как любить и с достоинством переносить разочарования; — у Веры, как, «после горьких опытов, ошибок гордости и неведения» не падать духом, не умаляться, «а восходить на пути разумной, сознательной жизни»».
Когда в 1878 году умер слуга Гончарова Карл Трейгут, оставив вдову с тремя малолетними детьми, писатель взял на себя заботу о них и помог им получить образование.
За несколько лет до смерти Гончаров в журнале «Вестник Европы» опубликовал статью «Нарушение воли», где просил своих адресатов уничтожить имеющиеся у них письма. Сам он незадолго до смерти сжег значительную часть своего архива.
Гончаров был похоронен в Александро-Невской Лавре на Новом Никольском кладбище. В 1956 году его прах был перенесен на Литераторские мостки Волкова кладбища.

Материалы об Иване Гончарове

Статья об Иване Гончарове в русской Википедии

Гончаров в Фундаментальной электронной библиотеке «Русская литература и фольклор»

Произведения Гончарова в библиотеке Мошкова

Официальный сайт Группы по подготовке Академического полного собрания сочинений и писем И. А. Гончарова Института русской литературы (Пушкинский Дом) Российской Академии наук

Источник: polit.ru